Физическая связь
Калабаса в руках — это метафора нашего намерения в утробе тела. Руки являются связующим звеном между сознанием своего «я» и сознанием присутствия внутри себя. Важно выбирать калабасы, которые соединяют с Небом или с Землей, о чем я уже рассказывал. Первая работа по созданию связи происходит через тактильный контакт. Это физическое поле нашего существования, которое уплотняется в силе вашей калабасы, особенно если она имеет дополнительные элементы, украшения или специфические символы открытия или соединения.

Энергетическая связь
Серебряная бомбилья — священный мост, по которому течет напиток. Благодаря ей происходит извлечение эликсира, соединение с силой напитка. Полторы тысячи лет традиции заложены в каждом глотке. Сила намерения приводится в движение и направляется внутрь. Алхимическая сила, возникающая в процессе приготовления напитка, также требует транспортировки, иначе она будет потеряна. Три кольца, поддерживающие чашу, должны оставаться сбалансированными, иначе мы потеряем самую питательную часть отвара, который опрокинется при наклоне. Бомбилья представляет элемент, ухватывающий результат трансформации, происходящей внутри калабасы.

Духовная связь
Йерба мате (трава мате) — материнское растение, мать всех матерей. Ее духовный уровень должен быть воспринят самым тонким образом. Согласно верованиям индейцев гуарани, Ореру-Тупа-Ореру (Orerú Tupã Orerú), творец всего сущего, начало и конец — божество, включающее в себя всю культуру мате. Племена индейцев мбья (Mbya, субэтнос гуарани), проживающие в районе водопадов Игуасу, селились вокруг диких кустов мате. Их пребывание на Земле можно считать переходным, мимолетным, и в каком-то смысле их можно считать племенем кочевников, стремящихся в Землю-Без-Зла, где их сущности раскрываются во всем великолепии.

Как растение-мать мате принимает и укрывает в своем чреве все виды растений и питательных веществ. Именно здесь проявляется первое знание о плодородии и происходит первая встреча с темой беременности. Так концепция плодородия впервые проявляется в церемонии матепития.

Разговор о плодородии с бабушкой Лукрецией
Старую знахарку Лукрецию я навещаю в ее доме в провинции Чако (Аргентина). Встречи с ней всегда происходят во внутреннем дворике, где она всегда поддерживает зажженный огонь. Она гасит его только на время поездок по округе, когда посещает удаленные общины священной для индейцев зоны вблизи водопада Игуасу.

Однажды я приехал к ней темной безлунной ночью, когда звезд на небе было особенно много, и Млечный Путь словно задавал направление моим мыслям. Я подошел к двери ее дома, как всегда, с уважением, в сопровождении моей калабасы и бомбильи, а также с подарочной упаковкой последнего урожая мате, собранного на моем участке.

По своему обыкновению, я на некоторое время тихо встал у входа, настраиваясь на место и не торопясь стучать. Возвращение в дом Лукреции всегда было волнующим, и радость от встречи смешивалась с беспокойством, вызванным присутствием этой сильной женщины.

Ее лицо и фигура всегда преображались в свете мерцающего костра. В такие моменты мне нравилось играть с первым впечатлением, которое возникало при этом. Она казалась мне то юной индийской принцессой, сияющей в отблеске пламени, то маленькой девочкой, играющей в одиночестве, то представала во впечатляющем образе видящей тебя насквозь бабушки, наставницы целого поколения сельских врачей и учителей в этом районе.

Ее возраст всегда был загадкой, над решением которой я и не думал ломать голову. Иногда я воображал, будто стою перед красавицей двадцати пяти лет, иногда думал о тихой беседе с девочкой не старше 10 лет или о фигуре мудрой женщины, абуэлы-маэстры, бабушки-учительницы, возраст которой теряется в морщинах и складках ее лица.

— Заходи, наконец! — вывел меня из мыслей немного сердитый крик, доносившийся со двора.

Я смог сделать лишь несколько твердых шагов к ней и сел, испытывая неловкое сочетание удовольствия и страха, которое возникало всякий раз, когда я находился рядом с ней. Я протянул руку и передал ей свой подарок.

— Ха! По крайней мере, ты уважаешь традиции, мне это нравится… Она сидела с пакетом в руке, крепко держа его под носом. На мгновение у меня возникло чувство, что она собирается укусить его, разорвать холщовый мешок и начать грызть мате. Но она просто изучала его запах.

— Мне очень жаль, — едва улыбнулась она, — но мы не будем пробовать его вместе. Вчера я вернулась из поездки и принесла свой собственный урожай, высушенный моими детьми и измельченный вот этими руками, пока из каждого листочка не посыпались искры… Мои детки, мои прекрасные детки этого года… Они разговаривают со мной и рассказывают мне обо всем, что происходит. Мария Сабина (María Sabina) выращивала своих деток, грибы Земли, а я выращиваю своих — это дети детей Пачи (понятие пространства-времени у инков). Внучки внучек Великой Бабушки. Кровь моей крови, сила моих бабушек.

Бабушка разразилась хохотом, чуть не задохнувшись от смеха, когда смаковала мате, который я приготовил в своей собственной калабасе.

— Ты смотри-ка, меня все спрашивают, как избавиться от ненужного бремени, а он спрашивает, как способствовать этому! Ну, сынок, легко, очень легко… с любовью… и занимаясь любовью…

И она разразилась таким смехом, что ее лицо покраснело. Между смехом и кашлем она попыталась выразить мысль, говоря что-то типа: «Входишь медленно, о-о-очень медленно, и гото-о-о-во», — но снова разразилась смехом и плачем.

Мне было очень трудно сдерживать себя, когда перед моим лицом играло столько энергии. Я изо всех сил старался не реагировать, просто ожидая с улыбкой и легким смущением, пока она успокоится, что заняло некоторое время — она дважды пыталась начать, но снова заливалась громким смехом с какой-нибудь непристойной шуткой, пока, наконец, не успокоилась и не стала серьезной снова. Она допила мате из своей калабасы, я допил свой мате, и мы уставились на огонь.

— Все должно быть сделано в рамках церемонии. Ничто не имеет своего эффекта, если у него нет формы. Чтобы направление было задано правильно, все должно быть на своем месте. Ты уже хорошо знаешь, что все должно соответствовать намерению: мате, калабаса и, прежде всего, бомбилья. Будущей матери нужно выделить достаточно времени, чтобы быть готовой и настроенной на то, чего она действительно хочет достичь.

Она будет пить мате, чтобы оживить или хотя бы поддержать состояние своей матки. Она будет питать дом своего будущего ребенка снова и снова, как человек, который строит дом, чтобы жить в нем, — сказала она и, не торопясь, наполнила калабасу водой и сделала новый глоток, а затем продолжила:

— Все женщины, я имею в виду вообще всех, должны понять, что йе (матка, яз. гуарани) — это священный орган, и по этой причине о ней нужно не только заботиться, но и культивировать его.

— Как это? Пожалуйста, поясни, — потягивая свой мате, спросил я.

— Внутри у человека находятся три калабасы: в ногах, в животе и в голове, это ты знаешь. Но центральная калабаса должна быть выстроена, потому что мы потеряли ее из-за глупости, из-за отсутствия совести и недостатка знаний. То, что наш Папа (Tata — так она называет бога, когда не хочет, чтобы его называли по имени, — прим. авт.) дает нам от рождения, должно быть ухоженным, как растения, которые мы выращиваем из семени. Мужчины и женщины растут вокруг священного органа, и женщины должны понимать, что их йе — драгоценность. И она должна быть чистой и здоровой всю жизнь независимо от того, хотите ли вы иметь детей или нет.

Мы, женщины, опираемся на пространство йе. Мы растем, говорим, думаем, строим вместе с этим пространством. Это то, что было дано нам, нравится тебе это или нет, потому что всегда были исключения. Именно это пространство во всем его измерении является местом, откуда рождается сила. Внутри она имеет форму заостренного драгоценного камня и опирается на внутреннюю калабасу. Когда ты держишь ее в руке перед тем, как выпить, ты соединяешься с этим пространством, измеряешь в своем крошечном уме священное пространство творения.

Спрашивая о плодородии, ты спрашиваешь меня о встрече с богиней плодородия. Чтобы эта встреча состоялась, ты должен быть достаточно привлекательным для нее. Сознательно подготовь все тело, обучись искусству усваивания. Ты уже знаешь схему, которая активизируется, когда ты пьешь мате. Ты открываешь его силу в своих щеках, проходя через переднюю часть своего горла к самой нижней части пространства йе. Ты полностью заполняешь его, двигаясь дальше по спине от нижней части почек до входа в твою маленькую голову, входя в мозг с особым намерением напитать мозг напитком, который исходит из йе. И в то же время ты наполняешь силой своего намерения жидкость, которая снова войдет через рот, чтобы повторить весь цикл.

Да, сынок, мате — это один из тех напитков, которые бог дал нам для лечения, и к нему нужно относиться как к священному лекарству. Но чтобы он работал, нужно задавать правильное намерение, а для этого у вас должно быть тело воина, иначе все будет напрасно.

— Уже поздно, — сказала она мне, глядя на первые лучи восхода. — Таита Инти пришел поприветствовать тебя, пора выполнять упражнения.

С этими словами она протянула руку и дала мне горсть из шести очень маленьких черных семян:

— Если твоя подруга хочет стать сильнее или иметь детей, скажи ей, чтобы она клала по одному семечку в день в свою калабасу. Но чтобы это подействовало, ты должен также давать ей свои капли — такие, что ты даришь мне, когда любишь меня.

Я покраснел от смущения. Я принес с собой маленький флакончик энергетика «Красная щетка», забыв ее угостить. Мне не оставалось ничего, кроме как отдать его ей в подарок. Она с нежностью посмотрела на него и сказала, что это тоже подойдет.

При прощании с Лукрецией никогда не бывает эмоциональных объятий или громких слов прощания. Но ее взгляд говорит обо всем и дает уверенность, что скоро мы обязательно увидимся.